Яша шел по улицам, расстегнув пальто нараспашку, засунув руки в карманы своих парусиновых штанов, и подставляя лицо солнцу. Было хорошо. Просто хорошо, как бывает весной, когда солнце становится жарче, а небо синее. Весна беспокойно щекотала душу, словно в молодости, и от этого мир становился намного ярче.
Он наслаждался прогулкой по узким улочкам городка, вдыхал морской воздух и лениво разглядывал людей, населяющих этот городок. Они спешили мимо, занимались своими делами, до которых Якову не было не малейшего дела.
Медленно прогуливаясь, они со слугой дошли до рынка.
- Ой, сдается мне, мой любезный друг, тут мы точно не купим гармони. Рыбу купим, но зачем нам рыба, скажи на милость, - Яша остановился возле торговца фруктами, - и почем эти яблоки, милейший? Сколько? Вот скажи мне, старому больному человеку, и где твоя совесть? Да за такие деньги на Привозе я могу купить яблоневый сад. Да, вместе со сторожем. Да, что там сторож, мне даже собаку выдадут к нему.
Яша обернулся к своему спутнику: - Нет, ну это форменное надувательство. Ты уже нашел свои сладости?

Отредактировано Яшка Винницкий (2012-03-05 23:21:05)

Яша почесал нос.
- Товарищ Дух, у меня есть просто таки партийная идея! Не смотри Азуми-тян в глаза, смотри в душу, -  Яков выразительно обрисовал перед собой "душу" Азуми-тян и предполагаемые размеры, которые слегка превосходили реальные. Впрочем определенная гиперболизация в данном вопросе Якова не смущала, - А куда идти, дай подумать. Подумал. Давай отправимся туда.
Он ткнул направление наугад. И вдруг в толпе увидел красивую женщину. Европейку. Одетую весьма богато. Это было настолько неожиданно в таком захолустье, что Яша толкнул Духа локтем и махнул головой:
- Вон, гляди, товарищ Дух, какая душа.

Базар, как и следовало ожидать, был ужасен.
С другой стороны, а чего она ожидала от рыбного рынка? Кастер уже, наверное, в сотый раз за день болезненно поморщилась, прикрывая нос рукой в перчатке. Запах свежей рыбы она ненавидела. Помутнение рассудка у нее, видать, случилось, не иначе, когда она решила поискать себе зеркало именно здесь. Мало, что ли, лавчонок в городе!
По рынку она передвигалась аккуратно, краями, стараясь держаться на максимальном расстоянии от пахучего центра, но это не слишком помогало. Даже то, что здесь на нее обращали внимание практически все, мало радовало. Зеркальце она в конце концов купила, практически не выбирая и не торгуясь, и пыталась сейчас поскорее покинуть ароматные ряды, будь они неладны, мечтая только о чашке крепкого кофе и горячей булочке с корицей в каком-нибудь тихом кафе подальше отсюда.

Ассасин вздрогнул и с трудом, но отвел взгляд от дамы. Поморгал, будто заново складывая в голове картину мира, ухмыльнулся и подхватил легкий яшин тон.
- О светлейший из сахибов! - воскликнул он, повышая голос с каждым словом. - Велика мудрость твоя, как священная страна Хималайя , и помыслы твои чисты, как снег на её вершинах!
Привлекая внимание прохожих, Ассасин бухнулся на колени, не забыв, впрочем, аккуратно подобрать полы шинели. Штаны-то свои, их не жалко, а вот шинель теплая и дареная, её беречь надо.
- О бык среди великих, - продолжил он славословия, - теперь смогу я смотреть в глаза достойной женщине и не терзаться слабостью своей природы!! Ты спас ничтожного от угрызений совести и сохранил покой моего сна! Я буду чтить слова и деяния твои и детям своим заповедаю каждый день возносить за тебя молитвы! - и скрючился в земном поклоне, оставив пару миллиметров от лба до земли. Зачем зазря пачкаться?

Яков в первый момент удивленно моргнул и тут же включился в странную игру.
- Детям, детям непременно завещай! Только можно обойтись восхвалениями в денежном эквиваленте, - пробормотал он шепотом, чтоб его слышал только слуга. Потом он обвел собирающуюся толпу взглядом и громко провозгласил, - Дорогие люди, поимейте немного сострадания к больному человеку. Видите, как мучает его тяжелый душевный недуг. Видите, как страдает это немощный человек. Не оставайтесь равнодушными к чужому горю двух людей, волей нелепого случая  попавших в чужую страну. Поимейте немного сострадания и сострадание вернется к вам сторицей.
Яша вытянул руку и, обойдя Бехрама, направился к толпе.
- Подайте кто что может для исцеления душевного недуга моего друга и спутника. Не откажите просящим.

Легкое поначалу чувство непонимания росло, становясь все более раздражающим, как надоедливая муха: раз отмахнулся, два отмахнулся, на десятый хочется прихлопнуть. Узнавание, осознавание вертелось у Кастер на кончике языка каким-то характерным, но совершенно неуловимым привкусом, от которого тянуло поморщиться, как от рыбьего запаха.
- Нет, это уже просто невыносимо, - пробормотала девушка, передергивая плечами, и шагнула в сторону толпы. Людское море колыхалось вокруг, но ее волшебным образом не задевало. Может, одержимый? Времена, когда она узнавала демонов в лицо, к сожалению, давно прошли.
К сожалению ли?
Пройдя сквозь толпу, Кастер мимолетно мазнула взглядом по младшему участнику представления и присела перед старшим, словно забыв о пыли, грязи, чешуе и прочей пакости, в которой рисковала сейчас испачкать подол дорогого платья.
- Ну и кто тут у нас шумит? - негромко спросила она - почти наугад - на эпическом санскрите.

Сейчас Ассасину даже не нужно было притворяться "скорбным на голову" - челюсть отвисла вполне самостоятельно, и из уголка рта даже ниточка слюны повисла. В широко распахнутых глазах читалось искреннее непонимание.
- Я не знаю вашего языка, - изумленно протянул он. - Но поговорите ещё, у вас красивый голос...
А ещё вокруг неё запах корицы, и теперь никакой ошибки. Слуга. А точнее Кастер.
Ассасин сглатывает и касается затянутых в перчатку пальчиков.
- Душенька, - он поднимает глаза на подошедшего Мастера, - я начинаю за вас волноваться...

Отредактировано Ассасин (2012-03-09 01:15:33)

Ишь как посмотрела, будто рублем одарила. Яша на секунду замешкался, смерил тяжелым взглядом эту странную женщину, но все же покорно убрал руку и расплылся в наглой улыбке:
- А зохен вэй. Ну что вы так ругаетесь, дамочка? И в мыслях не было вас обидеть. Это все от восхищения. Преисполнился весь.
Легкое раздражение закипало в душе. Яша судорожно соображал, складывая  в голове два плюс два. Почти неуловимое сходство было в его слуге и этой даме. Тоже слуга? Сплошные вопросы, а Ассасин сидит в грязи и пускает слюни от восторга. Яше хотелось закурить, но последняя папироса была выкурена давным-давно. Потому он кашлянул и снова заговорил:
- Но вы знаете, моя матушка покойная была мудрая женщина. Она мне как-то сказала "Сынок, не обедай с незнакомыми женщинами, от этого бывают неприятности". Она конечно не уточнила, что за неприятности, но, вы же понимаете, матушка была набожной женщиной и не могла сие уточнить. И я думаю, что может исправить положение и познакомиться? Разрешите представиться - Яков, скромный владелец цирюльни, что неподалеку от Дерибасовской. А вас как, мадам, звать-то?

Отредактировано Яшка Винницкий (2012-03-09 02:11:35)

- О, нет, - улыбаясь, сказала Кастер. - Уверяю тебя, Яков, неприятности с женщинами бывают не от этого. Что касается неприятностей именно со мной... скажем так, если бы я хотела их тебе доставить, я бы уже это сделала. Ты успел дать мне уже даже не одну возможность, и тем не менее, ты все еще цел и невредим. Вот тебе вопрос: как ты думаешь, почему?
Она встала следом за Асассином, двигаясь с завораживающей, почти нечеловеческой грацией. Подол ее платья магическим образом совершенно не пострадал от грязи на земле.
- Кастер, - согласилась, когда ее представили. - Но если вам нужно имя, можете звать меня Катрин.
Имя пришло на язык легко - все же она успела привыкнуть к нему за последние годы.
- И боги, рыба! - тонкая кисть автоматически потянулась к носу в попытке спасти нежное обоняние от очередного надругательства. - Этот кошмар невыносим и бесконечен, я сдаюсь. Оставайтесь, если желаете. Впрочем, мое предложение все еще в силе. Надо же как-то развлекаться в этой провинции.

- Если пожелаешь, Мастер, - пожал плечами Ассасин, - мы отобедаем с дамой. Если, конечно, дама сначала гарантирует перемирие на сегодняшний день.