- Самолет военных времен? Где бы я успел - в аду? - Шарль рассмеялся еще сильнее, а потом внезапно успокоился. - Я теоретически знаю, а значит, получится. Это... это как уметь ездить верхом. Если умеешь вскочить в седло коня и проскакать галопом пару лье, то быстро освоишься, оседлав верблюда или, скажем, быка.

Когда-то Его величеству подарили верблюда, камеля. Все были  в шоке от горбатой лошади, которая к тому же плюнула в одну из придворных дам. Бедняжка слегла от расстройства на неделю. Зато Шарль, вернувшийся из поезки... в Мон-Флери, кажется... сразу же ввязался в пари - прокатиться на диковинном чудище по городу. Когда он увидел этого зверя, он понял, что ввязался в жуткую авантюру. Камель, не привыкший ходить под седлом, сначала заартачился, но гасконские шпоры всегда были хорошим аргументом в убеждении бессловесных тварей. Король потом гневался, Мазарини не улыбался ему неделю, но Париж потом долго судачил о "новой выходке этого сумасшедшего де Баца". Он выиграл двадцать пистолей...

- Если бы это было возможно, я попросту остался бы здесь, в Лондоне, но нам надо ехать. Иначе кто-то может приехать и к нам, а мне не хотелось бы устраивать битву в этом тихом доме.

Он улыбнулся в ответ и ответил шепотом в тон Мастеру:
- А водится ли у Вас вино?

- Дивно, - Шарль взял запыленную бутылку. Выдержка лет 10, и это отнюдь не самое плохое, что может стрястись с анжуйским вином. - Если у Вас найдется штопор, все будет еще прекраснее. Будьте здоровы!

- Смертельны... Боюсь, что да. Можно попробовать сдаться. Игрок, который чувствует свою слабость, или тот, у кого убит слуга, может обратиться к заступничеству церкви. Католики являются как бы арбитром, наблюдателями за этим состязанием. Так что церковь в Фуюки будет первым местом, которое мы посетим. Но риск все же велик. Самый легкий способ разделаться со мной - убить Вас, Джеймс. Тогда я не смогу оставаться в мире и вернусь туда, где находился последние две с половиной сотни лет.

Шарль фыркнул.

- Какая чушь - говорить о смерти в ночь.

- О моем прошлом появлении? О, dolce France семнадцатого века... О ней можно рассказывать бесконечно и все равно не рассказать всего. Поэтому давайте о героях. Заранее знать о том, кто именно будет призван, невозможно, однако заранее известны их общие различия, так сказать, классы. Мечник-Сэйбер - это классический рыцарь: броня, двуручный меч, шесть футов роста, два ярда в плечах и все такое. Им может оказаться кто угодно, от короля Артура до какого-нибудь китайского багатура. Лучник-Арчер - мастер стрелять из любой гадости, от дротика и ассегая до пулемета. Робин Худ, Вильгельм Телль и все в этом духе. Лансер-Копейщик таскает с собой что-то на длинном древке. Это может оказаться и какой-нибудь героический знаменосец, но скорее всего это будет какой-то дон Кихот или ирландский герой - эти ваши соседи дивно управлялись с копьями. Берсерк - псих, теряющий голову в бою, его оружие неизвестно заранее... и кто им может оказаться - неизвестно. Мало ли психов было в истории, - Шарль пожевал губами, вспомнив неистового де Жюссака, - Еще есть Кастер-Заклинатель, волшебник прошлого. И Ассассин - мастер тайных убийств. Я же представляю на этом турнире класс Райдера-Завоевателя, это почти так же сильно, как Сэйбер, но я не борюсь за высокие идеалы, - на последних словах Шарль усмехнулся.

Он перестал шагать по комнате и отпил большой глоток вина прямо из горлышка бутылки.

- Пока мы не знаем, кто именно станет нашим противником. Однако у каждого из нас есть свои слабости и свое особо сильное оружие, фантазм. Теоретически Вы, Мастер, должны получить способность видеть сильные и слабые стороны каждого. Практически... ну, это мы узнаем на месте.

- Charman, да? - Шарль усмехнулся. - Для нас сама возможность вернуться в этот мир, в плотское тело после десятилетий и столетий небытия - награда само по себе. Для героя место, где он не в состоянии ничего изменить, не может ничего совершать - сущий ад. К тому же само слово "Слуга" такое, - он покачал пальцами, - неточное. Мы не обязаны подчиняться мастерам, по большому-то счету, однако мы живем за ваш счет, что делает нас крайне заинтересованными в вашем существовании. Впрочем, метка на Вашей руке способна трижды заставить меня делать то, чего мне не хочется - но помните, лишь трижды.

Шарль сделал еще один глоток. В бытии героического духа имелся огромный плюс - похмелье уже не страшно. Впрочем, бутылка анжуйского вряд ли даже опьянит его. Значит, еще глоток.

- А наша роль - это дополнительное оружие. Мастера - маги по своей природе, к тому же многие из них - мастера алхимии и ритуальной магии. Это не самое хорошее оружие и не лучшая защита. А мы... мы можем многое. И защитить, и убить.

Он отвернулся в сторону окна - лишь на секунду, чтобы прошептать неслышно:

- А желания... они у каждого свои...

- О нет, благодарю. Более того, я покажу Вам фокус, на который способны призванные герои. До утра, Джеймс.

Мастеру надо отдохнуть, а ему самому - немного полетать над городом.

Шарль повернулся, сделал два шага к двери и растворился в воздухе, оставив после себя лишь десяток белоснежных искр, которые медленно поднялись к потолку и растаяли в темноте.