Его разбудил стук в дверь. Джеймс вздрогнул, открыл глаза: в магазине по-прежнему было темно, в магазине, как и все предыдущие поколения Гамильтонов, по-прежнему не было часов. Джеймс встал и медленно прошел к двери, гадая, кто из покупателей не заметил таблички «Закрыто», мерно покачивающейся с ветром, постукивающей по старому добротному дереву, окрашенному темно-зеленым.
На пороге мялся местный почтальон.
- Доброе утро, господин Гамильтон, - как только открылась дверь Оливер выпрямился и широко улыбнулся. – Господин О`Райли видел, что вы вошли в магазин. Прошу прощения за беспокойство, но вам срочное письмо, - Джеймс всегда поражался способности Оливера говорить и так улыбаться, как будто он принес новость, способную перевернуть жизнь к лучшему вот в этот момент. Впрочем, иногда ему это удавалось.
- Доброе утро, Оливер, - Джеймс скрестил руки на груди. – Ты мог бы оставить письмо в ящике. Чая?
- Спасибо, но у меня еще почта, - Оливер гордо продемонстрировал полную сумку корреспонденции. – Я подумал, что это важно. Это от господина Брэдшоу, - он протянул запечатанный сургучом конверт.
Джеймс вздрогнул, переведя взгляд на письмо: все прекрасно знали, что они с Мэтью – старые добрые друзья, чаще навещающие друг друга, чем пишущие письма, а, значит, последние были важны. Джеймс вздохнул и протянул руку за письмом.
- Спасибо, Оливер, - Джеймс засунул конверт в карман. – Мэттью Брэдшоу умер позавчера. Он просил передать для твоей сестры пару сборников сказок. Их доставят с почтой.
Оливер округлил глаза, открыл рот, пытаясь что-то сказать, закрыл и опустил голову:
- Мои соболезнования. Спасибо, - пару секунд он помялся, не зная, как себя вести, потом кивнул, нервно улыбаясь закрытой двери и побежал по улице, разносить письма дальше.

Джеймс снял плащ, кинул его на вешалку и вернулся за свою контроку, прихватив с собой керосиновую лампу и распечатывая письмо. Судя по дате, оно было написано еще до той срочной и странной телеграммы, пришедшей ему с неделю назад.
«Всегда ненавидел твою способность быть правым», - Джеймс разгладил сложенные листы. Написанного не так много. Мэттью знал, что они еще встретятся и поговорят, что время еще будет. Но это немногое было удивительным. В разговоре Мэттью даже не упомянул про завещание – разве что про Оливера, их храброго посыльного, контуженного войной. Впрочем, у них были другие темы для молчания.
Неделю назад Мэттью попросил приехать к нему с «Тремя мушкетерами». Это был знак – и Джеймс отлично понимал, к чему он ведет. Это была старая договоренность – с того времени, как Мэттью поставили срок жизни, сказав, что даже легкое отравление ипритом будет иметь последствия. «Как хорошо, что на дворе двадцатый век, - смеялся Мэттью. – как думаешь, сколько мне бы дали в девятнадцатом?».

«Ненавижу, когда ты оказываешься прав, - Джеймс потер лицо, еще раз вчитываясь в строчки. – Ты всегда смеешься». Судя по написанному, после смерти Мэттью он становился одним из его наследников. Семья получала поместье, деньги и выяснение наследника титула, который пусть и стал чисто номинальным, но для некоторых все еще стоил ссор, а он, Джеймс, получал Графа Монте-Кристо, после войны окрашенным в темно-зеленый. «Я же знаю, что вы подружились…», - из госпиталя Мэттью увезли в инвалидном кресле с приговором «без неба», со званием Счастливчика – повстречаться с Рихтгофеном, проиграть, но выжить, - и твердым намерением влюбить в небо Джеймса, его лечащего врача, с которым он познакомился, истекая кровью на операционном столе. У них не было анестезии, и Мэттью все хватался за руки, в бреду рассказывая про «Трех мушкетеров» и свою детскую мечту о небе, о том, чтобы стать д`Артаньяном неба. А еще он улыбался. Мэттью всегда улыбался.
Джеймс вздохнул, сложил письмо и затушил лампу.

Отредактировано Джеймс Уильям Гамильтон (2012-01-21 10:35:05)

Сон разбил треск деревянного крыла Монте. Они как раз учились делать одну из этих сумасшедших фигур, название которой Джеймс  отказался запоминать. «Тебе стоит знать еще одно название причины для глупой смерти, - откашлялся Гамильтон уже на земле. – Чрезмерная тяга к приключениям». Мэттью сделал вид, что и не слышал: он активно жестикулировал, выплевывая шарф, чтобы его подтащили к крылу – надо было посмотреть, что от него осталось. «Я врач, а не самоубийца. Я владелец книжного магазина. Я продолжатель семейной традиции. Все эти мелочи требуют быть живым, если ты не в курсе», - монотонно продолжал Джеймс…
Гамильтон помедлил еще чуть-чуть, воспоминания не хотели уходить, а смысла в открывании глаз не было. В двух мирах царила тьма.
Он вздохнул:
- Магазин закрыт… - попробовал слова, - месье. И все же, - Джеймс протянул руку к лампе, - желание посетителя.
Он мог бы и обойтись без света, он привык с детства к затемненному пространству магазина («Даже если тебя постигнет слепота, ты все равно останешься продавцом в книжном магазине», - гладил по голове отец), но воспитание взяло свое:
- Не желаете чашечку чая, пока будете выбирать книгу?
И, в конце концов, стоило отдать должное столь сильному желанию попасть в закрытый магазин. Джеймсу стало слегка любопытно, ради какой книги все это.
Лампа медленно разгоралась.

Стаскивая оставшийся на шее шарф, Джеймс поднялся со стула, зевнул, успев прикрыть рот ладонью, и слегка улыбнулся внезапному посетителю:
- Диван? – он усмехнулся обломкам мебели и махнул в сторону удобного дивана со множеством небольших подушек. В приглушенном свете лампы темно-зеленый цвет обивки приобретал особую загадочность. Этот диван Джеймс любил с детства.
Неспеша Гамильтон подошел к небольшому напольному шкафу из темного дерева:
- Какой чай вы предпочитаете, месье? – Джеймс обернулся.

Джеймс приподнял бровь и посмотрел удивленно - он несколько не понимал причин столь яркой реакции, но это не было главным:
- Кажется, одним чаем тут не обойдешься, - он подошел к внезапному посетителю и приложил руку ко лбу, второй беря за запястье и отсчитывая про себя пульс. Вопрос «Как вы?» Джеймс всегда считал не к месту излишним.
- Но я бы предложил вам, не зная ваши предпочтения, традиционный Эрл Грей, диван и компресс, быть может, что-нибудь из еды. Вы не голодны? - Джеймс расстегнул посетителю ворот и осмотрел рукава на предмет утягивания запястий. – И не волнуйтесь, я разбираюсь в медицине.

- Тогда все прекрасно, - Джеймс улыбнулся и вновь вернулся к приготовлению чая. Он был совершенно спокоен по поводу столь странного посетителя - мало ли бывает, особенно в книжной лавке, здесь никогда не задавали лишних вопросов. Джеймс поставил фарфоровую белую чашку для незнакомца на стол рядом с диваном и вновь вернулся за свою конторку - надо было доделать дела, брошенные из-за внезапного отъезда. Лампа для этого горела достаточно ярко, пусть и не освещала все пространство магазина - многие стеллажи и полки были скрыты темнотой. Если незадачливому покупателю понадобится что-то не из центральной части магазина, он может всегда сам задать вопрос.
Джеймс начал аккуратно раскладывать брошенные на столе тетради и книги.

И магазин вновь погрузился в тишину. Странный посетитель лишь изредка позвякивал чашкой, ерзал, но почти любой, кто заходит и остается в книжной лавке семьи Гамильтон, имеет шанс стать частью этого огороженного от времени мира. Странно одетый человек, сломавший стул, на котором сидел еще его прадедушка, был принят магазином и совершенно не раздражал своей…
Джеймс нахмурился – от дел отвлекали мысли и письмо Мэттью. Он вновь взял его в руки, когда прозвучал вопрос.
Гамильтон вздохнул и отложил бумаги, похоже, покупатель требовал больше внимания, чем обычно. Джеймс недоуменно приподнял брови, молча прося пояснить обращения, но понял, что с дивана при таком уровне света гость может и не увидеть.
-  Месье, боюсь, дорога утомила меня, - Джеймс откинулся на спинку стула и сцепил пальцы, - и я мог неверно истолковать ваше обращение.
Спрашивать у покупателя, зачем он пришел в книжную лавку, считалось глупым и бессмысленным. Изначально. Только люди сюда приходили разные, а значит…
Джеймс улыбнулся:
- Думаю, для начала необходимо представиться, - он встал и подошел к дивану (сохраняя в рамках правил расстояние между собой и посетителем), как раз и повод был: его чашка была пуста, да и о госте можно было позаботиться. – Джеймс Уильям Гамильтон, я хозяин этого магазина. Могу ли я предложить вам свою помощь в выборе. И чай?

Отредактировано Джеймс Уильям Гамильтон (2012-01-30 18:46:13)

- Понятно, - Джеймс кивнул, обдумывая ситуацию и готовя чай. - К сожалению, я действительно не совсем понимаю, что вы имеете в виду, месье.
Джеймс взял чашку чая, сел на диван и облокотился на спинку. Это был действительно странный посетитель, а у него была отличная память, чтобы уверенно знать одно: приглашений или вызовов, как странно выражается этот господин, он никому в последнее время не посылал - не до этого было; людей с таким именем он не знал; а уж Мастером и не являлся - владельцем семейного книжного магазина, да, врачом, да, частью семьи,.. но далеко не Мастером, и уж не с тем чувством, что вкладывал в это звание-титул этот странный француз. Пусть и дедушка был сэром... Джеймс улыбнулся, слегка отсалютовал чашечкой:
- Но вы меня заинтриговали. Не будете ли вы столь любезны, чтобы рассказать мне о том, что привело вас сюда?

Отредактировано Джеймс Уильям Гамильтон (2012-01-31 05:10:19)

- Хм, - Джеймс сделал глоток и, прищурившись, посмотрел на уже более странного гостя. "Какая речь такой и человек, - говорил отец, описывая их соседей-потомственных лавочников и торговцев на их улице Чудес, - но для каждого есть свое место и своя логика". Джеймс отставил чашку и сложил руки на коленях - начинать надо было с последнего.
- Грааль? - он склонил голову набок, задумываюсь. - Не более чем обычный в меру начитанный человек, быть может, чуть больше сказок и легенд, но, - Джеймс улыбнулся, решив не говорить гостю, что данная тема никогда не была предметом его интереса, что-то подсказывало, что посетителю это замечание особо не понравится, - но ничего особенного, - продолжил Джеймс. - И, думаю, что лекции вам не нужны.
Гамильтон повернулся к собеседнику всем корпусом, чуть наклоняясь, но сохраняя дистанцию:
- А что хотите Вы услышать, Шарль? Позволите Вас так называть? - он узнал имя, его было сложно не узнать. У Мэттью был портрет человека с этим именем.

Отредактировано Джеймс Уильям Гамильтон (2012-01-31 21:25:34)

Джеймс с легкой улыбкой наблюдал за Шарлем - настоящий француз, и хорошо, что комната была освещена хоть как-то, а то еще несколько раритетов пришлось бы отправить на свалку. И не жалко, но могут быть ссадины.
- Чарльз? - он покачал головой. - Я бы предпочел Шарля, - сидя на диване, Джеймс изобразил легкий поклон.
Он положил нога на ногу и покачал головой в ответ на тираду - ничего нового, в жизни случается много сказок, дедушка рассказывал в свое время, а  Мэттью даже удалось подвести доказательства под несколько. И все же Джеймс был приземленым человеком, а, по словам дедушки, не по-семейному прагматичным - именно поэтому Джеймс стал первым, кто не ограничился книгами в жизни, пусть и посвятил им ее.
- Шарль, я разочарую вас, но буду честен. Этого нереального я никогда не пожелаю и не сделаю своим соблазном, приняв за желание. Увы. Я доктор, - он вновь взял чашку в руки. - Но мне интересно услышать всю историю. До конца. Расскажите?

Отредактировано Джеймс Уильям Гамильтон (2012-02-01 19:30:27)

- А вы месье, д`Артаньян... - Джеймс печально улыбнулся, в голове снова затрещали самолеты. - Это очень, - Гамильтон вздохнул и вновь отставил чашку от себя, - занимательная история. И я даже рад вашему, я так понимаю, намечающемуся приключению, - он покачал головой. - И так же я понимаю, что раз вы, судя по вашей истории, пришли с этой сказкой ко мне, я замешан во всем этом, - Джеймс приложил палец к губам.  - И я даже могу не произносить вслух свое отношение к этому, я понимаю, что вы понимаете его.
Гамильтон улыбнулся.
- Вы знаете, я все-таки голоден, - а еще он был слишком уставшим, возможно, поэтому, а не из-за воспитания и жизни среди книг он принял эту историю как историю. Посетители лавки иногда были очень интересными личностями. - Но любой рассказ требует окончания или... в вашем случае, легенда требует условий. Продолжите? Мне просто любопытно.

Джеймс улыбнулся, легко кивнул в ответ на приветствие и устало потер виски.
- Тогда вы не будете против, если я буду называть вас так? - он улыбнулся и вздохнул. - Мне кажется, это имя вам больше... подходит. Ну, и Шарль, конечно же. После таких заявлений либо становятся друзьями, либо вызывают специалистов из домов для умалишенных. Что ж, - Джеймс встал, - давайте пройдем на верхний жилой этаж. Думаю, перекусить будет нужным... Чтобы разобраться, чье же это приключение, - Джеймс улыбнулся, и махнул рукой в неосвещенную сторону. Он поднял со стола лампу.
- Пройдемте. Шарль, есть ли в вашей истории то, что мне следует знать?
Джеймс слегка обернулся, ожидая, пока его гость подойдет к нему. Логика протестовала, врач внутри протестовал, но вместо него проснулся маленький мальчик, который по ночам спускался в магазин с керосиновой лампой и вопреки желанию матери читал сказки.

Джеймс усмехнулся:
- Всегда был против татуировок, - оказавшись на верху он развернулся лицом к Шарлю и приподнял бровь: - Турнир? Я не ослышался? - Джеймс покачал головой, - Староват я для турниров.
Они прошли на кухню. Джеймс особенно любил это место из-за большого окна треугольной формы, дающего иллюзию чердака; деревянная мебель только усиливало эту иллюзию.
- Вы все так же не голодны? - Джеймс подошел к кухонному шкафу, размышляя, что бы приготовить: - И как вы собираетесь добираться до Японии?

Джеймс пожал плечами:
- Я всегда могу взять с собой перчатки. Но вот идея турниров, идея каких-либо сражений мне претит... Спасибо, я не был на войне, но она меня все равно достала, - он печально улыбнулся Шарлю и потер шею. - Но давайте сначала перекусим. Роза принесла на неделе отличный рыбный пирог. Думаю, это было вчера, - Джеймс открыл шкаф. - Она всегда приносит пирог по средам. Всегда. Вы расскажите мне что-нибудь еще? Люблю истории, - Гамильтон пожал плечами, ставя большое блюдо на стол. - Я люблю истории, но никогда не выезжал дальше границ Англии.

- Не умею, - кивнул Джеймс, жестом приглашая Шарля сесть напротив. Гамильтон разрезал пирог на равные части - отец иногда смеялся, что хоть для этого нужна рука врача; чтобы ровно разрезать пирог и штопать носки. После войны Джеймс хотел, чтобы оно было именно так - для тортов, пуговиц и легкого насморка.
- Что касается Японии, - продолжил Джеймс спокойно, - у меня теперь есть самолет. Двухместный, - он подпер ладонью щеку и посмотрел с усмешкой на Шарля. - Высоты не боитесь, герой?